Введение

В эпоху цифровой экономики большинство договоров заключаются дистанционно – через веб-сайты, приложения и другие онлайн-платформы. Практически каждый потребитель или бизнес неосознанно становится участником электронных сделок, когда заказывает товар на маркетплейсе или нажимает «Принять» при установке программы. Возникает вопрос: насколько юридически действительны такие электронные соглашения (в формах click-wrap, browse-wrap и др.) и какие существуют подходы к их оспариванию? В данном исследовании анализируются российское законодательство (через призму ГК РФ, практики судов и грядущего закона о платформенной экономике) и сравниваются подходы других юрисдикций. Особое внимание уделяется ситуациям, когда соглашение заключено «случайно» или содержит обременительные условия, а также тому, какие доказательства и обстоятельства учитываются судами при разрешении споров.

Разновидности электронных соглашений: click-wrap, browse-wrap и другие

Click-wrap-соглашение – это форма договора, при которой пользователь явно выражает согласие с условиями, например, нажатием кнопки «Я согласен» (либо установкой отметки “✓” в чекбоксе) после ознакомления с текстом соглашения . Классический пример – лицензия на программное обеспечение или условия сервиса, которые необходимо подтвердить кликом перед регистрацией или установкой.

Browse-wrap (web-wrap) – соглашение, при котором условия доступны на сайте (например, по гиперссылке внизу страницы или в разделе «Пользовательское соглашение»), а само согласие пользователя подразумевается фактом пользования сайтом или сервисом . Проще говоря, никаких отдельных действий для акцепта пользователь не совершает – предполагается, что продолжая пользоваться ресурсом, он соглашается с размещёнными условиями. 

К другим близким форматам относятся shrink-wrap (оберточные лицензии, когда условия изложены на упаковке товара или внутри коробки с программой) и sign-in-wrap (соглашение путём регистрации: пользователь ставит галочку или регистрируясь, подтверждает согласие с правилами). Все эти формы являются разновидностями договоров присоединения, где условия продиктованы одной стороной и принимаются другой стороной целиком или никак.

Важно различать эти формы с точки зрения проявления воли пользователя. В click-wrap модель заложено явное волеизъявление (нажатие кнопки согласия), тогда как browse-wrap опирается на конклюдентные действия (молчаливое согласие, выраженное просто использованием ресурса). Такая разница влияет на доказательства заключения договора и на перспективы его принудительного исполнения или оспаривания.

Заключение электронного договора по законодательству РФ

Общая норма ГК РФ гласит: договор считается заключённым, когда между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям в требуемой форме (ст. 432 ГК). Для большинства сделок требуется простая письменная форма, то есть единый документ, подписанный сторонами. Однако гражданское законодательство адаптировано к цифровым реалиям: абз. 2 п. 1 ст. 160 ГК РФ уточняет, что письменная форма соблюдена и без собственноручной подписи, если сделка совершена с помощью электронных или иных технических средств, позволяющих зафиксировать её содержание на материальном носителе, а способ подтверждения личности позволяет достоверно определить, кто выразил волю . Иными словами, электронный документ, в котором можно идентифицировать автора волеизъявления, приравнен к подписанному договору.

Статья 434 ГК РФ допускает несколько способов заключения договора в письменной форме, в том числе путем обмена электронными документами . Если технически возможно однозначно установить, кто именно совершил действие (например, нажал кнопку «Согласен» или поставил галочку), то электронная сделка считается заключенной . Таким образом, российское право не требует специального закона для click-wrap соглашений – действуют общие нормы о сделках и договоре. Сам термин «click-wrap» не употребляется в законодательстве или официальной судебной практике РФ, но широко известен в доктрине .

Оферта и акцепт в цифровой среде. Электронное соглашение обычно оформляется как публичная оферта, адресованная неопределенному кругу потенциальных контрагентов (пользователей). Согласно ст. 437 ГК РФ, предложение считается публичной офертой, если содержит все существенные условия договора, выражает явное намерение заключить договор с любым, кто отзовётся, и направлено неопределенному кругу лиц . Например, пользовательское соглашение, выложенное на сайте сервиса или маркетплейса, может рассматриваться как оферта провайдера/оператора платформы. Пользователь, совершающий требуемые действия (проставление галочки, нажатие кнопки, оплата заказа и т.п.), тем самым осуществляет акцепт оферты конклюдентными действиями в порядке п. 3 ст. 438 ГК РФ . Закон прямо указывает, что если лицо, получившее оферту, в установленный срок совершает действия по её исполнению (оплата, отгрузка товара, начало использования услуги и пр.), это признаётся акцептом, если иное не предусмотрено законом или самим предложением. Такая модель идеально описывает ситуацию с click-wrap: оператор размещает текст договора (оферту) в письменной форме, а пользователь нажатием «Согласен» выполняет действие, явно свидетельствующее о принятии условий – воля сторон согласована, договор заключён . Более того, п. 3 ст. 434 ГК РФ разъясняет, что описанный порядок соответствует письменной форме сделки (акцепт оферты по ст. 438 приравнен к подписанию договора) .

Договор присоединения. Поскольку условия интернет-оферты заранее разработаны одной стороной и не индивидуализированы под конкретного контрагента, на такие соглашения распространяется концепция договора присоединения (ст. 428 ГК РФ). Гражданский кодекс РФ после реформы обязательственно-правовых норм прямо учёл феномен «упрощенных» электронных лицензий: например, п. 5 ст. 1286 ГК предусматривает, что лицензионный договор на использование программы может заключаться в упрощенном порядке и является договором присоединения; условия такого договора могут быть доведены до пользователя в электронном виде (на экране при установке, на сайте) . Иными словами, закон признаёт юридическую силу электронных соглашений по модели shrink-wrap/click-wrap, трактуя их как договор присоединения, заключённый посредством электронного сообщения. Это подтверждается и судебной практикой: еще до прямого упоминания в ГК суды рассматривали споры, связанные с такими формами. Например, суды ссылались на действительность условий, изложенных на упаковке или в электронном соглашении при установке ПО, считая договор заключённым (см., например, Постановление 10-го арб. апелляционного суда от 23.09.2014 № А41-6880/2014 и Определение Октябрьского райсуда г. Кирова от 14.09.2012 № АП-11-181/12) .

Грядущий закон о платформенной экономике. Недавно принятый Федеральный закон «Об отдельных вопросах регулирования платформенной экономики» (2025) впервые детально урегулировал отношения между операторами цифровых платформ и их партнёрами (продавцами, исполнителями) . Этот закон прямо требует, чтобы партнер (например, продавец на маркетплейсе) имел возможность заключить договор электронно прямо на платформе. Шаблон такого договора должен содержать все ключевые условия сотрудничества, включая требования к партнёру, меры ответственности сторон, порядок оказания услуг на платформе, ценообразование и др. Закон также регламентирует порядок одностороннего изменения условий: оператор платформы обязан уведомить партнёра электронно не менее чем за 45 дней до изменения существенных условий договора . Эти нововведения подтверждают, что B2B-договоры, заключённые онлайн, признаются законом действительными, но ставятся под контроль на предмет прозрачности условий и равенства возможностей. По сути, законодатель закрепил стандарт, что договор между платформой и бизнес-партнером может заключаться в форме пользовательского соглашения на сайте, однако должен быть легко доступен для ознакомления, содержать прозрачные условия и изменения вноситься с уведомлением заранее. Вступление этого закона в силу (осень 2026 года) знаменует новый этап правоприменения: платформы уже сейчас обновляют шаблоны договоров с исполнителями и внедряют цифровой документооборот для фиксации всех действий и транзакций .

Таким образом, в российском праве заключение электронных сделок (как с потребителями, так и между коммерческими субъектами) базируется на общих нормах об оферте/акцепте и письменной форме, адаптированных к цифровой форме. Специальных норм именно о «click-wrap» нет, но существующие правила позволяют признавать такие договоры заключенными и имеющими юридическую силу при соблюдении условий информированности и выражения согласия. При этом они квалифицируются как договоры присоединения, что впоследствии влияет на возможности оспаривания отдельных условий.

Судебная практика и правоприменение: от России до зарубежных юрисдикций

Российские суды в целом признают действительность электронных соглашений, но детально анализируют, была ли реально выражена и согласована воля сторон. Критерий, который суды ставят во главу угла, – осведомленность стороны о договорных условиях и явное подтверждение ею согласия . Проще говоря, если дело доходит до спора, суд проверяет: имела ли присоединившаяся сторона возможность ознакомиться с условиями; были ли условия изложены достаточно ясно; предпринял ли оферент шаги к тому, чтобы внимание акцептанта было привлечено к факту заключения договора. В одном обзоре отмечено, что суды определяют ряд факторов: четкость формулировок соглашения, простота доступа к его тексту, а также надлежащее уведомление пользователя о том, что дальнейшее использование продукта или сайта считается акцептом .

Применение этих критериев видно на примере конкретных дел. Так, в деле ООО «Дориан-Краснодар» против ООО «Моллер-ЮГ» (Арбитражное дело № А12-34919/2015) истец требовал вернуть ~44 500 руб., ошибочно, по его словам, перечисленные ответчику при отсутствии договора. Однако суд установил, что договор всё же был заключён онлайн: ответчик разместил на своем сайте оферту на услуги (разработка сайта, логотипа и т.п.), истец зарегистрировался на портале, заполнил форму, поставил галочку «Я ознакомился с условиями пользовательского соглашения», получил проект договора и внёс предоплату. Все существенные условия были согласованы в электронном виде, стороны идентифицированы, акцепт выражен полностью и безоговорочно – следовательно, платеж не был ошибочным, а являлся частью заключенного соглашения. Суд отказал истцу, подтвердив, что «галочка» и перевод денег равносильны заключению договора в письменной форме . Этот кейс наглядно демонстрирует: даже B2B-сделки, оформленные как пользовательское соглашение на сайте, обладают юридической силой, и попытки уклониться от обязательств под предлогом «не подписывал договора» могут быть безуспешны, если зафиксирован факт акцепта.

Для потребительских соглашений (B2C) ключевую роль играет соблюдение законодательства о защите прав потребителей. Роспотребнадзор выработал позицию, что согласие потребителя с онлайн-офертой считается действительно выраженным (осознанным и безоговорочным) лишь при соблюдении ряда условий :

1. Потребителю предоставлена полная и достоверная информация о товаре или услуге перед акцептом. Иными словами, рядом с галочкой или кнопкой должно быть текстовое описание основных свойств товара/услуги и условий сделки, позволяющее сделать вывод о полезности предложения без дополнительных кликов и ссылок . Если существенная информация спрятана в глубине гиперссылок – есть риск, что согласие будет признано неинформированным.
2. В интерфейсе не должно быть заранее проставленных отметок («предустановленных галочек»), которые создают юридические последствия без явного волеизъявления потребителя . Практика некоторых сайтов навязывать дополнительные платные опции по умолчанию (рассчитывая на невнимательность пользователя) расценивается как недобросовестное поведение, противоречащее ст. 10 ГК РФ (запрет злоупотребления правом) . Например, если при покупке авиабилета автоматически добавлена платная страховка, а клиент должен сам снять галочку, чтобы от нее отказаться, – такое условие не будет иметь силы. Статья 16 Закона РФ «О защите прав потребителей» прямо запрещает навязывание дополнительных услуг: всякое подобное условие признается недействительным, а потребитель вправе вернуть уплаченное за навязанную услугу .

Данная позиция подтверждается в регулировании ЕС: предустановленные опции, создающие платные обязательства, незаконны (например, правило ЕС, требующее явного согласия на дополнительные платежи при онлайн-покупках). Европейское потребительское право вообще требует предоставлять исчерпывающую информацию и получать информированное согласие от пользователя; в противном случае договорные условия могут не иметь силы. В целом, в ЕС enforceability browse-wrap соглашений ограничена строгими потребительскими нормами, требующими явного согласия: например, общие условия, с которыми потребитель не имел возможности своевременно ознакомиться, могут признаваться несправедливыми и недействительными .

Практика США и других стран. В юрисдикциях общего права (common law) тоже сложился набор прецедентов, разделяющих click-wrap и browse-wrap по степени их обязательности. Click-wrap-соглашения, требующие явного клика-согласия, как правило, признаются судами действительными, даже если пользователь не прочитал длинный текст (презумпция: сам факт нажатия подтверждает согласие). Например, во многих делах американские суды подтверждали, что нажатие «Agree» означает заключение арбитражного соглашения или отказ от определенных претензий, даже если пользователь не ознакомился детально с текстом . Главное – чтобы процесс согласия был организован правильно (четко видимая кнопка, понятный текст о том, что действие означает согласие с условиями).

В отличие от этого, browse-wrap договоры в США нередко судом не признаются заключёнными, если пользователь не был явно уведомлен о существовании условий. Классический прецедент – дело Specht v. Netscape (2002), где суд отказался навязать пользователям лицензионные условия, скрытые внизу веб-страницы: пользователи скачали ПО, не прокрутив страницу до условий, и суд решил, что они не дали информированного согласия. В деле Nguyen v. Barnes & Noble (9-й округ, 2014) суд также счёл условия непредставленными должным образом: ссылка на «Terms of Use» была расположена незаметно, пользователь мог оформить покупку, ни разу не кликнув на условия – в итоге browse-wrap соглашение признали неисполнимым . Американские суды выработали критерий «reasonable notice and assent» (разумного извещения и согласия): компании обязаны доказать, что пользователь либо знал фактически о существовании условий, либо имел явную возможность узнать (конструктивное уведомление), и что своим поведением он однозначно выразил согласие . Без этого «молчаливое» принятие не сработает. Показателен недавний кейс Rushing v. Viacom (2022) о нарушении приватности детей в мобильной игре: компания пыталась отправить спор в арбитраж на основании пользовательского соглашения, которое всплывало лишь по ссылке «more» внутри приложения; суд отметил отсутствие доказательств, что пользователи вообще видели предложение присоединиться к таким условиям, и отказал – пользователь не может акцептовать оферту бездействием, если его должным образом не известили о её существовании . Такой подход во многом сходен с российским: фактическое поведение пользователя признаётся согласием только при условии, что было понятное предложение и возможность с ним согласиться.

Ирландский опыт (ЕС). Высший суд Ирландии в деле Ryanair DAC v. Vola.ro (2021) обобщил условия действительности электронного соглашения: (1) пользователь должен получить разумное и достаточное уведомление о том, что имеются определенные договорные условия, до того, как нажать кнопку согласия; (2) полный текст условий должен быть легко доступен (например, по очевидной гиперссылке) заранее; (3) пользователь должен ясно понимать, что нажимая кнопку, он присоединяется к договору и будет связан его условиями. Эти критерии перекликаются с упомянутыми принципами Роспотребнадзора и практики других стран: в центре внимания – доведение информации и информированность волеизъявления.

Таким образом, несмотря на некоторые различия правовых систем, мировая правоприменительная практика выработала схожие подходы. Суды и регуляторы в разных странах согласны, что: явное согласие пользователя (лучше всего – выраженное кликом или подписью) и предварительное информирование о сути условий – необходимое условие для признания онлайн-договора действующим . В странах ЕС добавляются требования справедливости условий и специальные гарантии для потребителей, а в государствах common law – опора на прецеденты о разумном уведомлении. В результате click-wrap остается «золотым стандартом» цифрового договора, тогда как browse-wrap всегда несёт риск непризнания, если не подкреплён другими свидетельствами согласия.

Оспаривание электронных соглашений: основания и доказательства

Договор присоединения и контроль содержания. Поскольку электронные соглашения чаще всего заключаются путем присоединения к заранее подготовленным условиям, закон даёт определённые возможности оспорить такие условия ex post. Статья 428 ГК РФ (п. 2) позволяет присоединившейся стороне требовать изменения или расторжения уже заключённого договора присоединения, если он хотя и законен формально, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых в подобных договорах, исключает или ограничивает ответственность контрагента либо содержит явно обременительные условия, на которые присоединившаяся сторона при нормальных обстоятельствах не пошла бы (если докажет, что не могла влиять на условия . Проще говоря, если в «типовом» электронном контракте есть несправедливые сюрпризы – например, полное снятие ответственности с второй стороны, одностороннее право менять цену, отказ от гарантий и т.п. – потребитель или слабая сторона может в суде добиться признания этих условий недействительными или расторгнуть договор полностью. Такая возможность дополнительно подкреплена Законом о защите прав потребителей: условия договора с потребителем, ухудшающие положение по сравнению с законодательством, ничтожны (п. 1 ст. 16 ЗОЗПП РФ). В судебных спорах нередко ссылаются на принцип добросовестности (ст. 10 ГК) – например, включение скрытых или заведомо неудобных для потребителя условий может трактоваться как злоупотребление правом со стороны предприятия .

Авторы научных работ прямо предлагает закрепить специальные основания недействительности click-wrap соглашений в законе – такие, как отсутствие возможности ознакомиться с условиями перед акцептом или явный дисбаланс интересов сторон. Пока это не прямое правило, но суды де-факто учитывают подобные факторы через призму уже имеющихся норм.

Следует отметить, что защита по ст. 428 ГК во многом предназначена для граждан и малозащищённых сторон. Если договор присоединения заключён между предпринимателями, правило о пересмотре обременительных условий применяется скорее в исключительном порядке (п. 9  Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 N 16 «О свободе договора и ее пределах»). Предполагается, что бизнес-структуры более квалифицированы и свободны в выборе партнеров, поэтому B2B-контрагенту труднее оспорить онлайн-соглашение, ссылаясь лишь на то, что условия ему навязаны или невыгодны. В споре двух организаций суд, скорее всего, оставит силу договора в целости, за исключением случаев, когда обнаружится прямое противоречие императивным нормам закона или когда одна сторона докажет, что ее волеизъявление было дефектным (например, произошло из-за существенного заблуждения или под влиянием обмана). 

На практике фирме, поставившей галочку под пользовательским соглашением, почти невозможно заявить: «Мы не читали этот пункт, давайте исключим его» – если только не было явного скрытия информации контрагентом. Например, в упомянутом деле A12-34919/2015 истец-бизнес пытался утверждать, что «не заключал» договор, фактически не прочитав или не осознав условий, – но суд ему отказал, указав на объективные факты акцепта.

«Случайное» заключение и ошибка. Сам по себе довод о том, что пользователь «случайно» согласился с электронным соглашением (не желая того), встречается нередко. Юридически это можно квалифицировать либо как отсутствие согласия (не было реальной воли заключить договор), либо как ошибку – заблуждение участника сделки (ст. 178 ГК РФ). Однако порог доказательства здесь высок. Если интерфейс был прозрачным (кнопка явно гласила «Согласен с условиями»), а пользователь её нажал, то ссылаться на то, что «не понял, что нажимал», крайне проблематично. Гражданский оборот исходит из объективного выражения воли: непрочтение договора не избавляет от последствий, если у человека была возможность прочесть. Суды разных стран сходятся: подписывая или кликая «I Agree» без чтения, сторона берёт риск на себя – иначе стабильность оборота была бы под угрозой . Исключения составляют случаи, когда на присоединение повлияло существенное заблуждение, вызванное, например, контрагентом. Если одна сторона сознательно ввела другую в ошибку, скрыв условия в нечитаемом виде или предоставив искаженную информацию, это уже не просто ошибка, а обман (ст. 179 ГК), дающий право признать сделку недействительной в суде. К примеру, если веб-сайт вывел пользователю сообщение «Нажмите ОК для продолжения», не упомянув, что нажатием заключается договор на платную подписку, – такой договор может быть оспорен как заключенный под влиянием обмана.

При оспаривании «случайно» заключенного соглашения важны следующие обстоятельства и доказательства: 

(1) Доказательства интерфейса и процесса акцепта. Суды рассматривают скриншоты, дизайн страницы, размер и видимость предупреждения о договоре. Если истец (потребитель) утверждает, что не заметил условия, он должен показать, что средний человек мог их легко пропустить. Если же на странице крупно было написано «НАЖИМАЯ КНОПКУ, ВЫ ПРИНИМАЕТЕ УСЛОВИЯ», и без нажатия нельзя было продолжить – шанс убедить суд в отсутствии воли минимален. 

(2) Лог-файлы, электронные журналы – компания-оферент обычно представляет технические данные: дату и время постановки «галочки», IP-адрес пользователя, его учетную запись, факт совершения дальнейших действий (заказ, оплата). Такие данные подтверждают, что именно данный пользователь совершил акцепт . В соответствии с п. 2 ст. 434 и ст. 160 ГК РФ, электронные данные, позволяющие идентифицировать лицо, совершившее действие, имеют силу письменного доказательства сделки . Поэтому, если от имени гражданина принято онлайн-соглашение, подписанное простой электронной подписью (логин/пароль, код подтверждения и т.д.), он не сможет просто заявить «не было моего росчерка пера» – нужна веская причина ставить под сомнение принадлежность волеизъявления ему. Такой причиной может быть, например, доказательство, что акцепт совершило неуполномоченное лицо: если другой человек воспользовался устройством или учеткой без ведома владельца. В корпоративной сфере аналогично: компания может отрицать обязательность соглашения, если, скажем, рядовой сотрудник без полномочий кликнул «Agree» – но тогда важно предъявить внутренние политики или уведомления контрагенту о пределах полномочий работников. В целом же, бремя доказывания акцепта лежит на стороне, утверждающей заключение договора. При отсутствии письменного документа эта сторона должна предъявить суду иные надежные доказательства – иначе договор может считаться незаключенным из-за недоказанности факта акцепта.

Частичное оспаривание условий. Часто стороны не ставят под сомнение сам факт заключения электронного договора, но спорят об отдельных его пунктах – например, об ответственности, подсудности спора (арбитражная оговорка) или об объеме предоставленных прав. Здесь применяются описанные выше положения о недействительности кабальных или противозаконных условий. Так, если пользовательское соглашение сайта содержит условие «Оператор ни при каких обстоятельствах не несет ответственности за ущерб», потребитель вправе в суде требовать признания такого условия недействительным как ущемляющего его законные права (что нередко и происходит на практике со ссылкой на Закон о защите прав потребителей). Договор при этом продолжит действовать без данной оговорки. В судебной практике встречаются случаи, когда электронная оговорка о подсудности (форум selection clause) не применялась, потому что была скрыта и не согласована индивидуально с потребителем. В бизнес-контрактах аналогично: например, если онлайн-условия противоречат императивным нормам (лицензионный EULA не может отменить предусмотренные законом права пользователя ПО, такие как право на резервную копию и пр. – ст. 1286 ГК), то в части противоречия договор будет недействителен независимо от согласия стороны.

Электронные соглашения, заключаемые посредством click-wrap и browse-wrap моделей, подчиняются общим положениям гражданского законодательства Российской Федерации о прекращении, изменении и признании недействительными договоров.

Особые основания изменения или прекращения действия click/browse-wrap соглашений

Рассмотрим более подробно некоторые основания для изменения расторжения, признания незаключёнными либо недействительными таких соглашений: существенное изменение обстоятельств (ст. 451 ГК РФ), совершение сделки под влиянием существенного заблуждения (ст. 178 ГК РФ), применение фикции наступления отлагательного условия (абз. 2 п. 2 ст. 157 ГК РФ), а также отсутствие намерений к возникновению реальных последствий, вытекающих из сделки.

1. Существенное изменение обстоятельств (ст. 451 ГК РФ)

Существенное изменение обстоятельств рассматривается как самостоятельное основание для изменения или расторжения договора. Согласно ст. 451 ГК РФ, такое изменение признаётся существенным при одновременном наличии следующих условий:

– стороны исходили из того, что таких обстоятельств не будет;

– изменение носит объективный, непредвиденный характер;

– исполнение договора в неизменном виде приводит к такому дисбалансу интересов, который существенно нарушает справедливость взаимоотношений сторон.

Российская судебная практика демонстрирует крайне осторожное применение данной статьи к электронным соглашениям. Арбитражный суд города Москвы (дело № А40-197741/2017) отклонил иск о расторжении электронного договора по ст. 451 ГК РФ, поскольку истец не смог доказать, что стороны исходили именно из невозможности наступления изменений, а само изменение (колебания курса валют) было судом признано коммерческим риском, подлежащим предвидению.

Иными словами, шансы на успешное расторжение click-wrap или browse-wrap договора по основанию существенного изменения обстоятельств минимальны. Для успеха потребуется убедительно доказать, что изменение обстоятельств не просто нежелательно, а именно фундаментально и полностью лишает смысла первоначальное соглашение. Как правило, изменения рыночной конъюнктуры, экономических условий или технических стандартов относятся судами к предпринимательскому риску сторон. Соответственно, использование данного основания для расторжения электронных договоров возможно только в исключительных случаях, когда изменение обстоятельств носит чрезвычайный и непреодолимый характер.

2. Существенное заблуждение относительно природы сделки (ст. 178 ГК РФ)

В соответствии со ст. 178 ГК РФ, сделка, совершённая под влиянием существенного заблуждения, может быть признана судом недействительной. Для электронных соглашений это означает, что сторона вправе ссылаться на недостоверность восприятия природы сделки или её существенных условий вследствие особенностей интерфейса, недостаточности или недостоверности предоставленной информации либо иных факторов, препятствующих осознанному волеизъявлению. Российские суды признают сделки, заключённые в электронной форме, недействительными в случае, если акцепт был получен путём интерфейсной манипуляции, сокрытия существенных условий, неочевидности или двусмысленности информации. Апелляционное определение Московского городского суда от 15 марта 2021 г. по делу № 33-11732/2021: суд удовлетворил требования потребителя, указав, что согласие на платную подписку было получено через интерфейс, который объективно вводил пользователя в заблуждение относительно условий оплаты (пользователь не понимал, что нажимает на кнопку, заключая договор).

В электронной среде заблуждение наиболее вероятно в ситуациях, когда интерфейс был разработан таким образом, что пользователь не мог реально понять суть своего согласия (например, условия были скрыты за ссылками, или пользователь полагал, что совершает одно действие, а совершил другое).

3. Фикция наступления отлагательного / отменительного условия (п. 3 ст. 157 ГК РФ)

Если в тексте электронного соглашения предусмотрено возникновение или прекращение прав и обязанностей при наступлении определённого условия (отлагательного или отменительного), действует правило, закреплённое п. 3 ст. 157 ГК РФ:

Если наступлению условия недобросовестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условия невыгодно, то условие признается наступившим.

Если наступлению условия недобросовестно содействовала сторона, которой наступление условия выгодно, то условие признается ненаступившим.

Этот механизм иногда называют «юридической фикцией наступления условия» и он крайне важен для случаев недобросовестного поведения стороны, пытающейся извлечь выгоду из собственной обструкции или пассивности.

В контексте click-wrap (а иногда и browse-wrap) соглашений часто встречаются конструкции, при которых определённые права или обязанности возникают только при наступлении предусмотренного в соглашении условия (например, «право на возврат средств возникает при предъявлении рекламации в определённом порядке», «оплата бонуса производится при выполнении KPI, подтверждаемом через личный кабинет» и пр.).

Между тем, если сторона, предложившая соглашение (например, платформа или сервис), сама создала препятствие для наступления этого условия — например, ограничила техническую возможность для второй стороны подать заявку, не предоставила нужный интерфейс, не раскрыла информацию, либо целенаправленно затягивала процесс, — то суд по смыслу ст. 157 ГК РФ может признать такое условие наступившим, несмотря на его формальное ненаступление.

Это напрямую связано с общими принципами добросовестности в гражданском праве (ст. 1, 10 ГК РФ) и запретом на извлечение выгоды из своего недобросовестного поведения.

Применительно к электронным соглашениям данная норма приобретает особую значимость: если сторона, обязавшись предоставить техническую или организационную возможность для наступления условия (например, подачи претензии через личный кабинет, активации бонуса и др.), своими действиями препятствовала его исполнению, суд вправе признать условие наступившим независимо от фактической реализации. 

4. Отсутствие реального намерения сторон на достижение последствий сделки

В случае отсутствия каких-либо юридических последствий, вытекающих из электронного соглашения (например, ни одна из сторон не приступила к исполнению обязательств, не были произведены платежи, не активированы услуги), договор может быть признан незаключённым, если стороны не имели намерений к их достижению. Данное основание может быть применено судами преимущественно тогда, когда отсутствует согласование всех существенных условий либо волеизъявление сторон не было выражено в достаточной степени для возникновения прав и обязанностей. 

Например, по основаниям совокупности статей 154 (п. 3), 170, 178 ГК РФ и статьи 439 ГК РФ суд может признать договор незаключенным, если сторона доказала, что после акцепта (нажатия кнопки) фактического исполнения (поставки услуг, активации доступа) так и не последовало, а сторона, акцептовавшая договор, немедленно уведомила контрагента о том, что считает договор незаключённым, поскольку не имела реального намерения к его исполнению.

Данное основание может применяться в ситуациях, когда после заключения электронного соглашения объективно не наступило никаких реальных последствий (ни услуг, ни оплаты, ни лицензий), особенно если сторона оперативно заявила о несогласии с договором.

Таким образом, правовые основания для расторжения и признания недействительными электронных соглашений соответствуют общим гражданско-правовым механизмам, при этом специфика электронной формы реализации договора требует учёта технических аспектов фиксации воли и организации взаимодействия сторон.

Заключение

Электронные соглашения формата click-wrap и browse-wrap прочно вошли в коммерческий и потребительский оборот, и правовая система выработала критерии их действительности. В российском праве эти договоры рассматриваются через общие нормы ГК о форме сделки, оферте и акцепте. При выполнении базовых условий – доведение существенных условий оферты до адресата и совершение адресатом явных действий по её принятию – онлайн-договор порождает те же юридические последствия, что и подписанный на бумаге . Важное значение придается информированности и добросовестности: если компания обеспечила пользователя всей необходимой информацией и получила однозначное согласие (нажатую кнопку, оплату и т.п.), договор защищается законом. Одновременно, российское законодательство предусматривает механизмы защиты присоединившихся сторон: от возможности оспорить несправедливые условия (ст. 428 ГК, Закон о ЗПП) до признания ничтожными навязанных услуг.

Судебная практика в России показывает готовность признавать электронные сделки, в том числе между бизнесами, полностью действительными, если соблюден указанный алгоритм заключения . Готовящийся к вступлению закон о платформенной экономике дополняет эту картину, задавая стандарты прозрачности и фиксации условий для массовых онлайн-договоров.

Зарубежный опыт подтверждает универсальность подходов: в США, ЕС и других странах действительность click-wrap соглашения почти не вызывает сомнений, тогда как browse-wrap соглашения действительны далеко не всегда – только если пользователь имел конструктивное уведомление о них и фактически согласился . Ключевой вопрос во всех юрисдикциях – доказуемое волеизъявление. Поэтому лучшей практикой для бизнеса является внедрение понятных интерфейсов согласия: явные предупреждения, отсутствие «подводных камней» и логирование действий пользователя. 

Для пользователей же вывод прост: электронный договор обладает силой, и к нажатию на кнопку «Принять» следует относиться с той же ответственностью, что и к подписанию бумажного контракта.

Источники: 

Гражданский кодекс Российской Федерации, 

Закон РФ «О защите прав потребителей», 

законопроект № 959244-8 (о платформенной экономике, 2025); 

судебные решения и обзоры (дело № А12-34919/2015 и др.); 

аналитические статьи и исследования ; 

иностранная судебная практика (прецеденты США и ЕС) и доктринальные оценки. 

Все они подтверждают, что электронные соглашения при грамотной реализации юридически действительны, хотя и могут быть оспорены в случае нарушений принципов информированности, свободы и баланса интересов сторон.